Светлана Федий

Светлана Федий: вышивка, которая потрясла Рени

«Если человек не верит, для него и три рушника не станут оберегами...»

Среди многочисленных переселенцев в город Рени приехала со своей семьей и живет здесь удивительная мастерица из города Бахмут Донецкой области Светлана Федий. Сегодня ее малая родина — поле брани.

 

«Донецк – это была душа наша…»

…После 24 февраля с каждым днем обстрелы Бахмута, что в каких-то 80-ти километрах от Донецка, становились все более сильными. От взрывов содрогался Рубенс.

У Светланы Федий не квартира – филиал Эрмитажа. Она – художник, вышивает картины крестиком. Вдохновение черпает в творчестве мастеров с мировым именем. Одна из ее последних больших работ – «Союз Земли и Воды» Рубенса: фламандский художник 17 века был бы поражен, увидев аналоги своих полотен, созданные иглой и нитями!

Но подобные картины – это для выставок, которые ежегодно проводило творческое объединение художников и народных умельцев Донецкой области «Натхнення».

— Тогда Донецк был красивым и свободным, — говорит Светлана Федий. — Донецк – это была душа наша. Я, как действующий художник, старалась каждый год подготовить на выставку новую картину. Работа занимала почти полгода. А «кормили» нашу семью рушники. Рушники и другой текстиль, вышитый в украинском и древнеславянском стилях. Они продавались не только в Украине – даже в США. Но все это было в прошлой жизни…

 

Первым делом взяла с собой швейную машину

…После 24 февраля с каждым днем обстрелы Бахмута становились все более интенсивными.

Собрались на семейный совет: отец-пенсионер Николай Аверьянович, его взрослые дочь Светлана и сын Артем со своими семьями. По комнате скакала пятилетняя  стрекоза-Варвара. Решение могло быть одно – надо спасать Варю.

Решили: выезжать из Бахмута ранним утром следующего дня – Варя и ее родители. Но вечером глава семейства позвонил дочери Светлане и сказал: «Доню, собирайтесь: завтра утром твоя семья тоже уезжает из Бахмута. Я так решил. Это не обсуждается».

Утром у подъезда стояла машина. Что можно было вместить в багажник?.. Переглянулись: кто главные добытчики в семье? Сестра и брат.

— Бросай, сеструха, в багажник свою швейную машинку, — велел брат.

— Тогда уже и оверлог, — вынесла Светлана вторую машинку.

Ее брат кинул в багажник свои инструменты — дрель, болгарку, шуруповерт, перфоратор. Кто чем зарабатывает, то и берет с собой в первую очередь.

Из провизии взяли домашнюю тушенку, самые необходимые вещи, и остался в багажнике маленький уголок.

— Доню, давай сюда свои рушники – они вас прокормят, — сказал отец.

Так в багажнике оказалась сумка-переселенка с вышивками Светланы.

 

Приютила деревенька, ближайший магазин – за 25 километров…

Выезжать из родного Бахмута было невыносимо больно. Не потому, что где-то разрывались ракеты и бомбы, и было страшно. А потому, что здесь, в этом аду, на произвол судьбы оставались пожилые родители. Маму после инсульта эвакуировать было невозможно, и отец оставался с ней...

А еще под бомбежками остался Рубенс – полотна, которые создавались годами кропотливого труда.

…На календаре было 9-10 марта, за окнами машины – пронизывающий холодный ветер, мокрый снег. Две семьи ехали на запад, подальше от военного ада. Ехали, сколько могли и через двое суток пути остановились в какой-то деревне на Черкасчине.

Это был деревянный сруб, где в последние годы никто не жил – его пожилые хозяева ушли в мир иной. В доме — большая печка с лежанкой, в красном углу – старые иконы в обрамлении рушников. Здесь только исторические киноленты снимать – без декораций.

За этой хатой приглядывал дальний родственник Светланы – седьмая вода на киселе. Точнее, обрабатывал землю возле.

К приезду двух семей из Бахмута хозяин уже натопил печку – пахло дровами. Начистили картошки – сварить и поесть горячего.

Топить печку дровами надо было постоянно – март изнурял дождями, сыростью, холодрыгой. Дежурили по очереди по ночам – надо было поддерживать огонь. Но жителей Бахмута это не напрягало: у отца всегда был дом, хоть и горожане, они знают, что такое рубить дрова, топить печку, носить в дом ведрами воду.

Вскоре в этот деревянный домик начали съезжаться кумовья брата, друзья – людям тоже негде было жить. В хате собралось 19 взрослых людей с детьми, детей даже в счет на брали. В тесноте да не в обиде.

Вскоре о новых жителях узнал староста – приехал. Увидев, сколько беженцев разместились в одном срубе, предложил расселиться по другим домам. Одну семью забрал в свой дом.

Семья Светланы поселилась в домике, где жила одинокая бабушка: чтобы не смущать гостей, старушка перебралась в дом своей дочери. Душевные люди.

Прошло несколько дней – огляделись. Село (Светлана даже не запомнила его названия) полупустое: один дом стоит – два соседских заброшены. Даже ни одного магазина в этой деревеньке нет. Что люди на огородах вырастили, что в погреба сложили, тем и обходятся. Держат живность, которая дает мясо, молоко, творог, яйца. Так и живут украинцы в глубинке. А переселенцам, которые как говорится, с одним чемоданом приехали, – как жить?

Жена старосты Ниночка, дай Бог ей здоровья, наведывалась ко всем переселенцам, зорким глазом подмечая, кто в чем нуждается. Ведь не признаются из скромности.

Люди делились с переселенцами всем, что сами запасли на зиму – картошкой, растительным маслом, консервацией. А еще приносили свежие яйца и домашнее молоко.

— Не знаю, чем вас благодарить, — каждый раз смущалась Светлана. – У меня с собой швейная машинка – давайте что ли буду штаны мужчинам ремонтировать и фартушки хозяйкам нашью?

…На пятый день заметили, что от промозглой сырости начала заболевать Варя. Стало страшно: если ближайший магазин за 25 километров, то где ж аптека? Где искать врача, если ребенок всерьез заболеет?.. Нет, здесь оставаться было нельзя. Решили ехать на юг, туда, где теплее.

Узнали, что дальние родственники уехали на Одесчину и уже неплохо устроились в городке Рени. Решили стартовать туда же.

Ехали и боялись: если в Придунавье не сложится, то потом куда? Везде полно народа, который бежит от войны.

Но по дороге пришла хорошая новость: в Рени подыскали свободную квартиру.

С жильем семья Федий не перебирала: согласились на первый предложенный вариант.

 

Магазины «Лилия» и «Мася» взяли работы на продажу

А на что жить в незнакомом городке? Муж Светланы, в прошлом военный, которому серьезно подорвал здоровье перенесенный ковид, получает пенсию. А мастерица стала выкладывать в местных социальных группах фотографии своих работ – в надежде продать (тел. Светланы – 050 613 54 19).

Вскоре владелицы магазинов «Лилия» и «Мася» выложили на прилавках вещи ручной работы – вышитые детские блузки и вышитые сумки. Вот тогда мы и ахнули – от работ неописуемой красоты! Так мы узнали, что в городе Рени живет удивительная мастерица.

…Мы встретились со Светланой Федий на площади, присели на скамейке возле храма. Она принесла с собой сумку с рушниками и другими работами. Ту самую, которая предназначена прокормить семью.

Светлана вышивает только на натуральных тканях. Среди ее работ – обрядовые рушники, вышитые красными и черными нитями, а еще белым по белому. Очень красивое вышитое постельное белье – наволочки в алых маках, в лиловых розах… А еще разные салфетки – для пасхальной корзинки, для крестных родителей.

Мастерица может часами рассказывать о том, что каждый орнамент несет свой глубокий смысл. Дерево Жизни на свадебных рушниках воплощает в себе бесконечность Мира и Жизни, объединяет прошлое с настоящим. Птица Гамаюн — священный в восточной мифологии птах, символизирует счастье, богатство и притягивает добро. Петухи — как символа мужского начала, птица солнца. Любая птица – любовь, согласие.

— Нужно прикипеть душой и верить, — говорит мастерица. — Если человек не верит, хоть три рушника ему подари, хоть каждый день вышиванку носи, они не станут оберегами. А если человек знает и верит, то, конечно, и рушник, и вышиванка сыграют свою роль. Вышивать надо в определенное время суток, под определенное настроение. Не скажу, что я эксперт, есть эксперты покруче меня, но я стараюсь. Каждый регион в вышивке имеет свои каноны. У меня разноплановая вышивка. Одни работы – украинские, другие — древнеславянские мотивы, которые я люблю.

Светлана Федий рассказала, что начала заниматься вышивкой 19 лет назад. По образованию — педагог, преподавала в младших классах. После того, как родила Илюшу, на работу в школу больше не вышла — уже не позволяло здоровье. Но надо было как-то выживать. Зарплаты мужа-военного было недостаточно.

 

В США вышитые наволочки покупали по 120 долларов

Начала занимать рукоделием. Она настолько преуспела в вышивке, что открыла два интернет-магазина, у нее сложилась своя клиентура. Причем значительная часть – в США. Оказывается, там пользуются большим спросов у знатоков изделия ручной работы, выполненные в национальном стиле. Были предприниматели, которые заказывали товары у мастерицы значительными партиями – для дальнейшей реализации. Поступали и специальные заказы.

— У меня есть оптовый покупатель женщина-американка, мы с ней сотрудничаем пару лет, — рассказывает Светлана. — Она у меня покупала изделия и в своем магазине просто перепродавала. Например, покупает вышитые наволочки по 40 долларов, а перепродает по 120. Я ничего против не имею, поскольку берет оптом. На вышивку одной наволочки, при хорошем настроении, у меня уходит два дня. Заработок был стабильным.

Но этот красивый бизнес уничтожила большая политика. После того, как Россия официально признала так называемые «ДНР» и «ЛНР», Президент США Джо Байден подписал указ о наложении на эти территории санкций. Они предусматривают запрет на инвестиции и финансовую деятельность американцев в Донецкой и Луганской областях, а также поставок в США каких бы то ни было товаров, услуг или технологий с территорий Донбасса, которые не подконтрольны Киеву.

И Бахмут – город в Донецкой области, несмотря на то, что находится под юрисдикцией Украины, оказался в «черном списке». Но кто по ту сторону земного шара будет разбираться в этих нюансах! Донецкая область – значит, табу.

Из-за указа Байдена интернет-магазины Светланы Фадий автоматически «заморожены». Закрылись и счета, на которые клиенты перечисляли деньги за товар, нет возможности платить налоги той стране, на чьей площадке находятся магазины.

На предложение оформить свой бизнес на «левого» человека Светлана отвечает категоричным отказом:

— Я должна вести бизнес честно. Я должна получать деньги на свою карточку и платить налоги. Пострадала не только я – все члены творческого общества «Натхнення». У нас только мастеров по дереву более сорока. Все наши попытки доказать, что мы находились и находимся на территории Украины, не воспринимаются. Мы пытались делать ролики, рассказывающие о том, что мы – украинцы, мы работаем в украинском стиле. Наши объяснения, документы, слезы – все тщетно, стена непробиваемая. Вы думаете, что бюрократия – только наша беда? Бюрократия есть везде. Если бы вы знали, как обидно! Ты понимаешь, что ты прав, но не можешь никак доказать.

 

«Кому сейчас нужны мои рушники?..»

А что же отечественный покупатель? Ведь свои работы Светлана продавала не только за рубеж – в Украине спрос был тоже хороший. Ее основные клиентки – женщины 45+. Это состоявшиеся пани, которые знают толк в добром и вечном. Они покупают своим повзрослевшим детям изысканные свадебные комплекты – вышивку белым по белому. Приобретают комплекты вышитого постельного белья – молодоженам. Проходит время – нужны вышитая крыжма и сорочка для крестин новорожденного. Так повелось в Украине, что вышивка, как и музыка, сопровождает человека всю его жизнь.

— Но кому сейчас нужны мои рушники, когда люди думают только о том, чтобы спасти жизнь, чтобы обеспечить себе хлеб насущный, — говорит мастерица. — Впрочем, и работать нет никаких сил. Все мысли – о родителях, которые остались в Бахмуте. Какая вышивка, если руки трясутся? Вышиванка, рушник – это тонкие материи. Для работы над такими изделиями должно быть особое настроение. Энергетику человека я должна чувствовать. Сейчас тренд пошел на украинское. Кто остался наплаву, они сейчас неплохо зарабатывают — очень дорого ценится наша вышивка. Знаете, как сказала знаменитая Коко Шанель: «Вещи ручной работы – роскошь, иметь их каждому не обязательно. Кто хочет их получить – либо платит мастеру за труд, либо делает это сам».

 

«Мы не можем купить билет домой, а многие не смогут купить этот билет никогда…»

Светлане Федий, как и всем вынужденным переселенцам, очень хочется домой. На своей странице в Фейсбук она выложила пост:

«…Мы лишены самого ценного, что у нас было, и оттого мы с трудом признаем в своем отражении себя самих. У нас нет дома! Больше нет дома! Когда мы осознали это, в нас что-то подломилось… Даже у тех, у кого все сложилось на новом месте, нет главного – основы. Нас вырвали с корнем из старой земли, а пересадить забыли. Мы, как цветы на продажу – выкопанные стебли с корешками, на которые налипли комья земли. Их обычно кладут в пакетик с водой и так и оставляют в ожидании нового владельца.

Мы благодарны вам за гостеприимство и заботу. Но остатки нашей прежней земли, налипшие на наши души, не дают нам возможности стать счастливыми на новом месте, потому что как-то так вышло, что мы не совместимы ни с чем, кроме Луганска, Донецка.

Вам тяжело понять (и это хорошо, что вы не можете оказаться на нашем месте!), что мы испытываем. Вам кажется, что мы глупим и капризничаем. Но нет. Мы действительно не можем преодолеть себя. И мы бы вроде тоже могли махнуть рукой – нас-то там уже нет. А не можем, потому что там наши старики, там наши дома, в которых все так же тикают оставленные нами часы, там наши цветы, которые поливают соседи, если они еще живы.

И мы хотим туда вернуться так сильно, что болеем и никак не можем вылечиться… Нас съедает тоска, и пока мы не можем купить билет до дома, полноценно нам не жить. А многие не смогут купить этот билет никогда.

Потому что у кого-то дома разрушены до основания, а у кого-то – ограблены до последней мелочи. И вернуться туда – означает просто себя убить. Господи! Сохрани хотя бы то, что осталось!»

 

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Мы долго сидели со мастерицей возле храма, говорили.

— Мне кажется так: когда вернемся домой, наверное, уже и жить будем по-другому, — сказала Светлана. — Мы обязательно будем ездить, путешествовать — не будет монотонных будней. Мы же в своей жизни и не отдыхали толком: у мужа была служба, у Ильи – учеба, у меня работа. Были заняты в основном зарабатыванием на хлеб насущный. Война пройдет — и мои работы, я это знаю, снова будут востребованы. А еще перед войной у меня были планы вышить картину Рубенса «Похищение Европы»… Это все обязательно будет. Все наладится. Будем ждать победы.

Антонина БОНДАРЕВА

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями!

Ваш адрес email не будет опубликован.